Vera Pavlova
***
Надкусив эту смерть, как плод
с пресловутого древа,
потеряла свой рай, и вот
я бездомна, как Ева.
Я не в курсе блужданий души
в пространствах Иного,
но меня ты, как чести, лишил
бессмертья земного.
Я-то думала тридцать лет
и три года,
будто смерти в меня нет
хода...
***
Сквозь наслоенья дней рождений
все лучше виден день рожденья.
Сквозь наслоенья наслаждений
все наслажденней наслажденье
вобрать и задержать в гортани
большой глоток дождя и дыма...
Чем ближе мы подходим к тайне,
тем легче мы проходим мимо.
***
Сны в дневнике — воспоминанья,
в стихах воспоминанья — сны.
Во сне сомнительны признанья,
во сне соития грустны
и с риском связаны немалым,
что опростается не мной
спелёнутая одеялом
личинка бабочки ночной.
***
Мгновение в полете — мотылек.
Лови, лови! В ладонях шевеленье
щекотно. А раскроешь — там листок,
еще не желтый, но уже осенний.
Тогда клади его между листов
не Песни Песней — Бытия, Левита.
А завтра — не нашелся, был таков.
Видать, вернулось в стадо мотыльков
мгновение, что было мной убито.
***
Одиночество - это болезнь,
передающаяся половым путем.
Я не лезу, и ты не лезь.
Лучше просто побудем вдвоем,
поболтаем о том, о сем,
не о том, не о сем помолчим
и обнимемся, и поймем:
одинокий неизлечим.
***
Буду писать тебе письма,
в которых не будет ни слова
кокетства, игры, бравады,
лести, неправды, фальши,
жалобы, наглости, злобы,
умствованья, юродства...
Буду писать тебе письма,
в которых не будет ни слова.
***
Вскипают и клубятся фрески
на стенках мыльных пузырей:
фигуры, чьи движенья резки,
как у кентавров и царей,
и лики, чьи наклоны плавны,
как у кормилиц и святых,
и назревает кто-то главный
вверху, под куполом, но — пххх!
Translated by Natasha Gotskaya © 2013
***
I partook of this death as if
of the famous fruit.
Now what? I’m homeless as Eve,
lost my Eden for good.
I am a stranger to souls’ empyrean
Unearthly Course -
as of virtue, you robbed me of being
immortal on earth.
And I thought for thirty three years,
thirty and three,
that no death could for real
enter me…
***
Through many multi-layered birthdays
we clearer see the day of birth.
Through pleasures multi-layered burden
yet pleasanter becomes the first –
to fill the larynx full with misty
sweet mix of smoke, rain, and grass…
The closer we are to the mystery
the easier we let it pass.
***
In diaries, dreams are recollections,
in poems, memories are dreams.
In dreams, uncertain are affections,
coition in a dream is grim
and risky: something does admonish
that different self, instead of mine,
may be delivered in the morning
by the tucked-in mummy of night-fly.
***
A fleeting moment is a butterfly.
Just seize it! How it tickles while you hold it!
But open up the palms - and there lies
an autumn leaf - not withered yet but fallen.
Well, put it in the book between the leaves -
in Genesis - to keep it nice and still.
Tomorrow – where is it? Gone, past retrieve.
Perhaps, back to the swarm where it had lived -
that butterfly, that moment which I’ve killed.
***
Loneliness is illness,
a sexually transmitted disease.
Let’s not bother each other with silliness,
let’s just be together as is.
We’ll be silent, or chat for a while, and
we’ll cuddle again to make sure
that I-land is an island,
that loneliness is past cure.
***
In letters that I will write to you
there’ll be no words
of coquetry, pose, or flattery,
of boasting, pretense, or falseness,
of pleasing, pleading, or grievance,
of impudence, or of madness…
In letters that I will write to you
there’ll be no words.
***
Arrays of frescoes in a bubble
arise and swirl on soapy walls:
some figures - their postures humble,
like maidens, saints with aureoles,
and others – bold, like running centaurs
and mighty sovereigns… At the top
there’s brewing someone the most central,
the main, beneath the dome, but – plop!…