Jack Spicer (1925 - 1965)

A Postscript to the Berkeley Renaissance

What have I lost? When shall I start to sing

A loud and idiotic song that makes

The heart rise frightened into poetry

Like birds disturbed?

I was a singer once. I sang that song.

I saw the thousands of bewildered birds

Breaking their cover into poetry

Up from the heart.

What have I lost? We lived in forests then,

Naked as jaybirds in the ever-real,

Eating our toasted buns and catching flies,

And sometimes angels, with our hooting tongues.

I was a singer once. In distant trees

We made the forests ring with sacred noise

Of gods and bears and swans and sodomy,

And no one but a bird could hear our voice.

What have I lost? The trees were full of birds.

We sat there drinking at the sour wine

In gallon bottles. Shouting song

Until the hunters came.

I was a singer once, bird-ignorant.

Time with a gun said, "Stop,

Find other forests. Teach the innocent."

God got another and a third

Birdlimed in Eloquence.

What have I lost? At night my hooting tongue,

Naked of feathers and of softening years,

Sings through the mirror at me like a whippoorwill

And then I cannot sleep.

"I was a singer once," it sings.

"I sing the song that every captured tongue

Sang once when free and wants again to sing.

But I can sing no song I have not sung."

What have I lost? Spook singer, hold your tongue.

I sing a newer song no ghost-bird sings.

My tongue is sharpened on the iron's edge.

Canaries need no trees. They have their cage.

A Poem Without a Single Bird in It

What can I say to you, darling,

When you ask me for help?

I do not even know the future

Or even what poetry

We are going to write.

Commit suicide. Go mad. Better people

Than either of us have tried it.

I loved you once but

I do not know the future.

I only know that I love strength in my friends

And greatness

And hate the way their bodies crack when they die

And are eaten by images.

The fun’s over. The picnic’s over.

Go mad. Commit suicide. There will be nothing left

After you die or go mad,

But the calmness of poetry.

Orfeo

Sharp as an arrow Orpheus

Points his music downward.

Hell is there

At the bottom of the seacliff.

Heal

Nothing by this music.

Eurydice

Is a frigate bird or a rock or some seaweed.

Hail nothing

The infernal

Is a slippering wetness out at the horizon.

Hell is this:

The lack of anything but the eternal to look at

The expansiveness of salt

The lack of any bed but one’s

Music to sleep in.

Послесловие к Берклийскому Ренессансу

Что я утратил? И начну ли петь

Ту песню глупую, что заставляет сердце

Тревожное к поэзии взлететь,

Как вспугнутую птицу?

Я был певцом однажды. И я пел.

И видел тысячи ошеломленных птиц,

Прорвавшихся сквозь твердые обложки

Меж сердцем и стихами.

Что я утратил? Жили мы тогда

В лесах всамделишных как голые птенцы,

Питались гренками, ловили мух

И ангелов на острый язычок.

Я был певцом однажды. И леса

Мы наполняли музыкой священной

Богов, зверей, содомского греха,

И голос наш был слышен только птице.

Что я утратил? Птицы заполняли

Все кроны, и мы были там, вино

Галлонами хлеща, горланя песни.

Потом охотники пришли.

Я был певцом, был несмышленой птицей.

Но время навело двустволку: "Стоп,

Ищи края, где просвещать невинных."

И бог поймал тогда не одного

В силки Витийства.

Что я утратил? Острый язычок,

Не скрытый опереньем иль годами,

Из зеркала кричит мне козодоем

И не дает мне спать.

"Я был певцом однажды," он кричит,

"Теперь, как каждый пойманный певец,

Пою лишь то, что пел я на свободе,

И новых песен петь я не могу".

Что я утратил? Придержи язык,

Ты, птица-призрак! Песнь моя нова,

Язык заточен, и точило крепко.

Зачем деревья кенарю? - Есть клетка.

Стихотворение, в котором нет ни единой птицы

Что ж мне сказать тебе, мой друг,

Когда о помощи ты просишь?

Не знаю будущего даже,

Не знаю даже тех стихов,

Что мы с тобой напишем.

Кончай с собой. Сходи с ума.

Так лучшие, чем мы, пытались.

Любил тебя однажды, но

Не знаю будущего.

Я знаю только, что люблю в друзьях

Величие и силу,

И ненавистен мне распад их мертвых тел,

Съедаемых их образами.

Окончен праздник. Кончено веселье.

Сходи с ума. Кончай с собой. И ничего

Не сохранится после смерти иль безумья,

Кроме бесстрастия стихов.

Орфей

Острой стрелой устремляет

Орфей свою музыку вниз.

Преисподняя

У подножья морского утеса.

Безответная,

Ничего не поправит эта музыка.

Эвридика - это

Скала или чайка, а может, водоросль.

Окликнуть некого.

Безысходное -

Это хлещущая сырость до горизонта.

Инфернальное -

Некуда кинуть взгляд, кроме вечности.

Соль наполнила

Всё пространство, и нету в нём дома -

Лишь твоя музыка.